По данным ООН, в Афганистане, одном из крупнейших в мире производителей героина и метамфетамина, проживают около четырех миллионов потребителей наркотиков. Вместе с тем огромные потоки из этой страны идут на нелегальный экспорт.
Проблема производства наркотиков, главным образом в виде продукции из опийного мака, и поставки на мировой рынок, всегда сопровождала конфликт в Афганистане, начиная с серии переворотов 1970-х, иностранных вторжений и внутренних конфликтов 1980-х-2020 годов. В первую очередь потому, что такие войны в любом случае ослабляли центральную власть, даже если она была достаточно жесткой. В то же время опиум приносил «легкие деньги» всем участникам процесса — от крестьян, выращивающих опиум, до торговцев, перевозчиков и, конечно, полевых командиров.
Поэтому, собственно, проблема производства наркотиков связана с характером центральной власти, с ее возможностями по контролю ситуации в стране, особенно ее внутренних провинций. В этом смысле движение Талибан — это первое за 45 лет правительство Афганистана, власть которого распространяется на большую часть страны и, что самое важное, она не оспаривается какими-то внутренними противниками.
Вернее, они, безусловно, в Афганистане есть. Это и некоторые представители прежней республиканской власти, в основном выходцы из бывшего Северного альянса, который воевал против талибов с 1996 по 2001 годы. В то же время большую активность проявляют и те, кто лоялен ИГ (ИГ — запрещенная в Казахстане организация — прим. ред.). Однако, в целом талибы осуществляют власть на почти всей территории страны и нет особой информации о наличии неподконтрольных им районов, тем более таких, где шли бы регулярные военные действия.
Успехи талибов
В этой ситуации запрет производства опиума — своего рода демонстрация возможностей Талибан по реализации потенциала центральной власти. Если они смогут ликвидировать производство, то это наглядно продемонстрирует их власть. Это важный момент для их правления, по крайней мере, не менее важный, чем причины религиозного характера.
Первый раз талибы пытались запретить производство наркотиков в 2000–2001 году, когда они были у власти. Тогда они сократили площади под опиумом в 10 раз, с 80 до 8 тысяч гектаров, что сразу привело к росту цен со 100 до 750 долларов за килограмм. Во многом поэтому, когда они пришли к власти в августе 2021 года, они сразу же заявили о том, что Афганистан больше не будет страной, где производят опиум. Это было следование традициям.
18 августа 2021 года об этом говорил официальный представитель Талибан Забиулла Муджахид. При этом он отметил, что Афганистану для этого потребуется помощь международного сообщества. 3 апреля 2022 года верховный лидер движения Хайбатулла Ахундзада заявил, что выращивание опиумного мака строго запрещено на всей территории Афганистана. Так что официальная позиция определена вполне четко.
Вначале талибам не удалось достичь быстрых результатов. В 2022 году посевы опийного мака выросли на 32% и составили 233 тысяч гектаров. При этом, цены за год выросли в три раза. Но уже в 2023 году по данным УНП ООН посевы сократились с 233 тысяч гектаров до 10 800 гектаров. Организация основывается на спутниковых снимках. По ее мнению, доходы от выращивания мака и производства наркотиков снизились с 1 млрд 360 млн в 2022 году до 110 млн в 2023 году.
Канал в Иран
В целом поступает много сообщений, что талибы ликвидируют посевы опийного мака. Кроме того, характерно, что они проводят совместные операции с полицией Ирана против наркоторговцев. Для Ирана афганский опиум и произведенный из него героин представляют очень сложную и давнюю проблему. По данным ООН в 2019 году на Иран приходилось 90% потребления опиума в мире, а также 72% морфина и 20% героина. Иранские власти говорят, что в стране два миллиона тех, кто сидит на опиатах. Конечно, здесь вопрос учета и статистики. Сложно посчитать, сколько на самом деле составляет потребление тех или иных запрещенных препаратов. Возможно, что здесь дело в том, что Иран бескомпромиссно борется с наркотиками и не скрывает всю статистику.
Через границу Ирана с Афганистаном традиционно шел транзит наркотиков, здесь иногда даже происходили столкновения с отрядами контрабандистов. Естественно, что это было связано со слабостью центральной власти в Афганистане. Теперь же, похоже, ситуация несколько меняется в силу политики Талибан в отношении наркотиков. В августе 2022 года иранские пограничники при поддержке афганских захватили 1,4 тонны опиума на афганской границе. Месяцем ранее была арестована партия в 800 кг опиума, гашиша и т. д. Так что опиум в Афганистане становится трудно не только производить, но и перевозить.
Поставки в Центральную Азию
Но несмотря на такие позитивные изменения, все-таки производство наркотиков в Афганистане продолжается. Лучше всего об этом говорят продолжающиеся перехваты крупных партий наркотиков. В сентябре 2023 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон на встрече глав государств Центральной Азии говорил, что в 2022 году на границе было задержано 5 тонн наркотических веществ.
В декабре 2023 года директор Центральноазиатского регионального центра по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств Атагельды Язлыев заявил, что по итогам 9 месяцев 2023 года объем изъятых наркотиков в странах Центральной Азии увеличился на 100% по сравнению с 2022 годом. По его мнению, это связано либо с тем, что продают старые запасы из Афганистана, либо производство продолжается.
В августе 2024 года казахстанские пограничники отчитались о задержании рекордной партии в 775 кг героина в Туркестанской области на границе с Узбекистаном. Понятно, что задерживается только какая-то часть наркотрафика. Считается, что вообще через Центральную Азию в разные годы проходило от 50 до 65% от всего наркотрафика. Какова ситуация сейчас не вполне понятно. Хотя есть информация о том, что в связи с запретом Талибан в Афганистане заметно возросло производство метамфетамина, и он также задействован в поставках, в том числе и через наш регион.
Так что, с одной стороны, производство опиума в Афганистане сокращается, и УНП ООН это подтверждает по косвенным данным. С другой стороны, есть мнение из соседних регионов и стран, что какое-то производство все-таки продолжается, о чем говорит продолжающееся изъятие наркотиков на границе. Кроме того, есть еще вопрос о ситуации на основных потребительских рынках для афганских наркотиков. Это тот же Иран, Европа, Центральная Азия и некоторые другие. Резкое сокращение производства должно бы привести к росту цен и дефициту продукции. Но это пока не подтверждается.
Возможно, что на самом деле все еще поставляются старые запасы, произведенные ранее введенного талибами запрета. Но высока также вероятность, что все-таки талибы не вполне контролируют или, по крайней мере, присутствуют в полной мере не во всех регионах Афганистана.
Теневой бизнес
Здесь надо отметить, что у талибов все-таки нет такой полицейской системы, как в современных бюрократических государствах. Для этого недостаточно административного аппарата, главным образом из-за общего намерения талибов строить мусульманскую общину. В общине нет необходимости в бюрократии современного государства. Конечно, талибы сохранили многие элементы государственного управления от предшествующей ей исламской республики.
Но здесь возникает другая сложность. Даже если талибы решат усилить бюрократию, для ее содержания у них недостаточно средств. Поэтому во многих внутренних районах они все-таки должны полагаться на влиятельные местные кланы, в первую очередь из числа пуштунских племен. В любом случае пуштунские ополчения составляют основу военной мощи Талибан. Они требуют меньше финансирования от государства, чем регулярная армия и полиция, но все равно им нужно платить.
Безусловно, Талибан вполне реализует «государственную монополию на насилие». Поэтому его решения выполняются, и у него нет внутренней оппозиции, тем более вооруженной. Но у него есть пуштунские племена, лояльностью которых он дорожит, и чем дальше от центра власти, тем они самостоятельнее. Поэтому талибы уничтожают посевы опийного мака в Гильменде рядом с Кандагаром или в Герате, где проживает дариязычное население, и где талибы обеспечивают военно-полицейский контроль. Но вот что происходит в преимущественно пуштунских юго-восточных провинциях — Нангархар, Заболь Пактия, Пактика, не совсем очевидно.
Так или иначе, но талибы все-таки сделали немало в борьбе с наркотиками. Тем не менее, у них явно нет возможностей для обеспечения выполнения своего решения по всей территории страны. Кто-то где-то еще выращивает опиумный мак и производит метамфетамин, а потом везет дальше по миру. Скорее всего это происходит подальше от центров власти Талибан, там, где они в меньшей степени контролируют ситуацию.
