На фоне приближающегося завершения строительства афганского канала «Коштепа», намеченного на 2027-2028 годы, Узбекистан стоит перед лицом экзистенциального вызова своей водной и продовольственной безопасности. Этот масштабный ирригационный проект, имеющий протяженность 285 километров, способен перенаправить до трети стока Амударьи для орошения полумиллиона гектаров земель в северных провинциях Афганистана. Сложившаяся ситуация требует от официального Ташкента пересмотра всей парадигмы управления водными ресурсами, от внутренней аграрной политики до внешнеполитической стратегии в регионе.
Проблема усугубляется тем, что водные ресурсы Амударьи, ключевой артерии для сельского хозяйства Узбекистана и Туркменистана, уже находятся в состоянии серьезного стресса. За последние десятилетия, вследствие климатических и антропогенных факторов, сток главных рек региона сократился почти на 20%. Прогнозы указывают на дальнейшее уменьшение стока Амударьи на 15% к 2050 году. Это уже привело к тому, что объем доступной воды на душу населения в Узбекистане с 2008 по 2022 год сократился практически вдвое – с 3,048 до 1,589 кубических метров.
Аналитические расчеты показывают несколько вариантов развития событий в зависимости от общего годового стока Амударьи, который может колебаться от 35 до 78 кубических километров. Согласно наиболее вероятному сценарию, при котором общий сток составит около 55 км³, ввод в эксплуатацию «Коштепы» приведет к тому, что Афганистан будет забирать около 21 км³ воды в год. В этом случае доля Узбекистана, которая по межгосударственным соглашениям сегодня составляет примерно 23 км³, может сократиться до 16,4 км³ – падение почти на 30%. Это значительно более пессимистичный прогноз, чем ранее озвученные оценки в 15%.
Дополнительным фактором риска является сама конструкция канала. В целях экономии и ускорения работ русло «Коштепы» не бетонируется, что, по предварительным оценкам, приведет к потере как минимум 22% поступающей в него воды из-за фильтрации в почву. Это обстоятельство может в будущем спровоцировать афганскую сторону на еще больший забор воды для компенсации потерь.
Ситуация осложняется отсутствием Афганистана в региональных и международных соглашениях по водопользованию, включая Конвенцию ООН 1992 года. Это создает правовой вакуум, не обязывающий Кабул согласовывать свои действия с соседями. Исторические договоры, подписанные в советский период, в частности соглашение 1946 года, предоставлявшее Афганистану право на 9 км³ воды из Пянджа, сегодня не могут считаться легитимными из-за последующих событий, включая военную агрессию СССР. После 1991 года новые независимые государства Центральной Азии, по сути, проигнорировали Афганистан при формировании новых структур по управлению водными ресурсами, таких как Межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия (МКВК).
Даже без фактора «Коштепы» система ирригации Узбекистана страдает от колоссальной неэффективности. В 2022 году из 39 млрд кубометров воды, использованных в сельском хозяйстве, почти 20 млрд были потеряны. Из них 14 млрд ушли в землю через каналы с земляным руслом, а еще 5-6 млрд были растрачены из-за устаревших методов полива.
По состоянию на 2020 год, 77% ирригационных каналов в стране требовали срочного ремонта, а 70% лотковых сетей нуждались в реконструкции. Это приводит к тому, что коэффициент полезного действия ирригационной системы в среднем составляет всего 0,63, а в некоторых регионах и того ниже. Правительство предпринимает шаги: принята «Концепция развития водного хозяйства до 2030 года», которая предполагает перевод до 2 миллионов гектаров на водосберегающие технологии. Однако, учитывая, что «Коштепа» заработает на полную мощность уже к 2027 году, этих мер может оказаться недостаточно, чтобы предотвратить масштабный кризис в агросекторе.
Решение проблемы требует комплексного подхода, сочетающего решительные внутренние реформы и гибкую внешнюю политику.
1 – Реформа хлопкового сектора. Ключевая задача – демонтаж командной системы в хлопководстве, на которое приходится треть всех орошаемых земель. Существующая система хлопково-текстильных кластеров, несмотря на заявленные цели, часто действует как монополия, навязываемая фермерам сверху. Она лишает дехкан экономической свободы и финансовой возможности инвестировать в дорогостоящие водосберегающие технологии, такие как капельное орошение. Необходимо предоставить фермерам право самим выбирать культуры для посева и свободно реализовывать свою продукцию, исходя из рыночной конъюнктуры.
2 – Экономическое стимулирование экономии воды. Нынешний налог на воду для фермеров (40 сумов за кубометр в 2022 году) в шесть раз ниже, чем для других отраслей, и не создает стимулов для экономии. Более того, на практике налог часто рассчитывается по нормативам площади, а не по фактическому потреблению, что создает уравниловку. Необходимо внедрение системы повсеместного учета воды и установление экономически обоснованных тарифов. Это сделает экономию воды финансово выгодной для каждого фермерского хозяйства.
3 – Прагматичная дипломатия с Афганистаном. Вместо риторики озабоченности, Ташкенту следует выстраивать с Кабулом многоуровневый диалог. Это может включать предложение технической помощи в бетонировании русла «Коштепы» для снижения потерь, что выгодно обеим сторонам. Возможны и экономические проекты, например, инвестиции в совместные агропромышленные предприятия на севере Афганистана или бартерные схемы «вода в обмен на электроэнергию или другие товары». Создание постоянной двусторонней комиссии по водопользованию и привлечение международных структур в качестве посредников могут помочь в выработке долгосрочного, юридически обязывающего соглашения.
Канал «Коштепа» – это не столько причина, сколько катализатор, обнаживший глубинные проблемы в системе водопользования Узбекистана. Кризис, который он несет, может стать благом, если подтолкнет руководство страны к давно назревшим структурным реформам в сельском хозяйстве и переходу к более прагматичной и инклюзивной региональной политике.
