В экономическом ландшафте Центральной Азии разворачивается интригующее, хотя и асимметричное, соревнование двух региональных тяжеловесов. Казахстан, чья экономика давно прошла стадию бурного роста, и Узбекистан, переживающий фазу активных реформ и инвестиционной экспансии, движутся по разным траекториям. Анализ, основанный на макроэкономических данных и неоклассических теориях роста, позволяет оценить, насколько реальны перспективы сближения двух стран.
По состоянию на середину 2025 года, экономические показатели демонстрируют уверенное развитие обеих республик, однако фундаментальные различия сохраняются. Казахстан продолжает доминировать по абсолютным цифрам. По итогам 2024 года номинальный валовой внутренний продукт страны достиг отметки в $286 млрд, в то время как аналогичный показатель Узбекистана составил $115 млрд. Этот разрыв, почти в 2,5 раза, еще более выражен в показателях благосостояния на душу населения: $14 300 в Казахстане против $3 090 в Узбекистане. Соотношение 4,6 к 1 отражает не просто разницу в масштабах, а фундаментальные отличия в накопленном национальном богатстве, уровне развития инфраструктуры и зрелости экономических институтов.
Структура государственных финансов также выявляет два разных подхода к управлению экономикой. Долговая нагрузка Казахстана остается на консервативном уровне – 11,3% от ВВП, причем правительство делает ставку преимущественно на внутренние заимствования. Стабильность финансовой системы подкрепляется Национальным фондом Республики Казахстан, активы которого оцениваются в $60 млрд и который функционирует как классический суверенный фонд, сглаживая внешние шоки.
Узбекистан, напротив, для финансирования масштабных инфраструктурных проектов и покрытия дефицита бюджета активно привлекает внешние ресурсы. Уровень государственного долга достиг 35% от ВВП, из которых значительная часть, $33,7 млрд, приходится на внешние займы. Эта стратегия, хотя и ускоряет модернизацию, повышает уязвимость экономики к колебаниям на мировых рынках капитала и изменениям в глобальной финансовой конъюнктуре, включая политику Федеральной резервной системы США при администрации Трампа.
Финансовые рынки двух стран находятся на разных этапах эволюции. Казахстан за последние пять лет продемонстрировал впечатляющий рост капитализации своего фондового рынка, который увеличился с $74,4 млрд до $146,1 млрд. Экосистема рынка представлена двумя ключевыми площадками: традиционной KASE и Международным финансовым центром «Астана» (AIX), действующим в юрисдикции английского права для привлечения иностранных инвесторов. Критически важную роль играет и развитая накопительная пенсионная система. Активы Единого накопительного пенсионного фонда (ЕНПФ) в размере $42,7 млрд являются мощным источником «длинных» денег для экономики, формируя спрос на государственные и корпоративные облигации.
В Узбекистане фондовый рынок и пенсионная система пока не могут выполнять аналогичную функцию. Пенсионное обеспечение строится на распределительной модели, а накопительные элементы развиты слабо. Это серьезно ограничивает формирование внутреннего пула долгосрочных инвестиций, вынуждая правительство и корпорации искать капитал за рубежом. Несмотря на это, международные кредитные агентства отмечают прогресс: хотя рейтинг Узбекистана остается в спекулятивной категории (BB- у Fitch), прогноз по нему «позитивный», что сигнализирует о доверии к проводимым реформам. Казахстан же прочно закрепился в инвестиционной категории (BBB- от S&P).
Часто возникающий вопрос о более высоких темпах роста ВВП Узбекистана находит объяснение в классической экономической теории. Во-первых, при сравнении абсолютных цифр картина меняется. В 2024 году рост узбекской экономики на 6,5% принес ей дополнительные $7 млрд. Рост Казахстана на 4,8% в том же году добавил к его ВВП $13 млрд – почти вдвое больше.
Во-вторых, как предсказывает модель экономического роста Роберта Солоу, страны с более низким стартовым уровнем капитала на одного работника, при прочих равных, демонстрируют более высокую отдачу от новых инвестиций и, как следствие, более высокие темпы роста. Это явление, известное как «условная конвергенция», объясняет, почему развивающиеся экономики могут расти быстрее зрелых.
Теоретический расчет показывает, что если экономика Узбекистана будет стабильно расти на 9% в год, а Казахстана – на 4%, то гипотетически ВВП двух стран могут сравняться примерно через 23 года, то есть к середине 2040-х. Однако этот сценарий требует выполнения целого ряда жестких условий. Для Узбекистана это означает необходимость в глубокой институциональной конвергенции: укрепление верховенства права, повышение эффективности государственного управления на всех уровнях, включая работу хокимов на местах, и создание прозрачной деловой среды.
Главным стратегическим преимуществом Узбекистана остается демография. Высокая доля молодежи и растущее число трудоспособного населения создают потенциал для «демографического дивиденда». Однако этот же фактор порождает и серьезный вызов: ежегодно на рынок труда выходят сотни тысяч молодых людей, и создание для них качественных рабочих мест является ключевой задачей для правительства. Сохраняется и высокая зависимость от денежных переводов трудовых мигрантов, которые в 2024 году составили 14% ВВП, что делает экономику чувствительной к ситуации в России.
Казахстан, в свою очередь, сталкивается с проблемой замедления роста населения, что требует смещения фокуса на повышение производительности труда и капиталовооруженности для поддержания долгосрочного роста. Обеим странам предстоит серьезно инвестировать в человеческий капитал – образование и науку, поскольку в глобальных рейтингах качества образования и Казахстан, и Узбекистан пока не занимают лидирующих позиций.
Хотя потенциал для экономического сближения существует, его реализация зависит не столько от темпов роста, сколько от качества проводимых реформ, способности диверсифицировать экономику и построить устойчивые и эффективные институты.
Несмотря на современное экономическое доминирование Казахстана, в начале 1990-х годов, сразу после распада СССР, ВВП на душу населения в Узбекистане был выше, чем в Казахстане. Экономический спад в Казахстане в первые годы независимости был более глубоким из-за разрыва промышленных связей и структурного кризиса.
